Глава 11. Дипломатия как дзен: путь без пути

Утром Ли Ён уже был готов покинуть свои покои, когда вдруг раздался тихий стук в дверь. Она мягко скользнула в сторону, и в проёме появилась знакомая фигура Чун Су, Личный помощник, как всегда, сдержанный и почтительный, вошёл в комнату, выполнив глубокий поклон. Затем, выпрямившись, он протянул господину небольшую записку. — Это от Тадамасы, — произнёс Чун Су, склонив голову. Ли Ён задержал взгляд на протянутой записке, ощущая, как в душе пробуждается лёгкое беспокойство. Он осторожно взял бумагу, холодок которой чувствовался даже кончиками пальцев. Развернув её, он бегло пробежал глазами по короткому, но выразительному тексту. В словах Тадамасы не было лишних деталей, но в них ощущалась скрытая важность. Закончив чтение, Ли Ён аккуратно свернул записку и, сдержав внутреннее напряжение, спокойно произнёс: — Тадамаса велел явиться к нему в Час Змеи. Он вновь посмотрел в окно, наблюдая, как первые солнечные лучи пробиваются сквозь утреннюю дымку, окутывающую сад. Воздух был свежим, но уже предвещал наступление жаркого дня. "Конечно, это жест особого расположения… но почему же мне кажется, что дипломатические странности не заканчиваются?" В Японии, если тебя приглашают в начале Часа Змеи, это означает время около 9–9:30 утра, если в середине — примерно 10 часов, а если ближе к концу — 10:30–11:00. Однако, когда встречу назначают неопределённо "в Час Змеи", это всегда скрытое испытание. Прийти слишком рано — проявить излишнюю почтительность, почти угодничество. Опоздать — продемонстрировать пренебрежение или слишком высокую уверенность в своём статусе.«Тадамаса, а точнее, его мудрая жена Амико, искусно играют на грани,» — подумал Ли Ён, вспоминая рассказ отца об этой женщине. Говорили, что она умела видеть людей насквозь, оставляя каждому лишь возможность показать своё истинное лицо. Ли Ён замер в раздумьях. Решимость или уважение? Уверенность или осторожность? Ответ был очевиден — баланс. Он решил явиться ровно в середине Часа Змеи — когда утро уже окончательно укрепилось, но день ещё не вступил в свои права. Это был знак уважения к Тадамасе, но в то же время демонстрация уверенности в себе — тот тонкий компромисс, который нельзя было упустить."Спокойный ум подобен ясному небу," — напомнил он себе. Ли Ён прошёлся по покоям, задумчиво поправляя подушку, словно в этом простом действии пытался найти порядок среди хаоса мыслей.— Также, — добавил он после паузы, — он приказал явиться в его резиденцию. Ли Ён едва заметно вздохнул. Он уже начал привыкать к этому странному течению дипломатической миссии, где строгий этикет нарушался на каждом шагу, превращая всё в подобие семейных посиделок. Однако вслух он, как и положено, не сказал ничего, лишь сохраняя маску спокойствия.

...

В начале Часа Змеи Ли Ён ещё раз внимательно проверил свой внешний вид. Он провёл рукой по ткани белоснежного ханбока, украшенного богатой вышивкой на воротнике и по бокам, символизирующей его почётное положение. Ярко-красный пояс был завязан в сложный, но аккуратный бант, подчёркивая его стройную фигуру. Красный шелковый платок, обвивающий его плечи, был изысканно скреплён золотыми застёжками, а на груди мерцали кулоны, являясь не только знаком его статуса, но и напоминанием о долге, который он нес. Каждый элемент его одежды был проработан с вниманием к деталям, словно сам наряд был не просто частью костюма, а отражением его ответственности и долга. Даже лёгкие сапоги из тёмной кожи блестели, как символ готовности к важному шагу. Выйдя из своих покоев, Ли Ён направился в сторону главных ворот, но увидел, что прибыл паланкин, несомненно, достойный высокопоставленного гостя. Шестеро крепких носильщиков уже ждали у входа, их широкие плечи и спокойные лица говорили об опытности. Примерно в десяти метрах от паланкина стояла Сора. Ли Ён заметил её сразу несмотря на то, что один из слуг услужливо держал открытую дверцу паланкина. Он, вытянул руку в сторону паланкина, жестом показывая подождать, затем направился прямо к ней, словно не замечая ничего вокруг, как будто этот момент был для него единственным важным. — Сора-сан... — Ли Ён едва не добавил более фамильярное «-тян», но вовремя осёкся, сохраняя вежливость, которая была ему свойственна. — Что привело вас сюда в это утро? Сора-тян грациозно поклонилась, опустив взгляд, и, слегка улыбнувшись, проговорила: — Ли Ён-сан, позвольте мне показать вам дорогу. Отец уже ожидает вас в резиденции. Её голос звучал мягко, а в манере была сдержанность, присущая хорошо воспитанной дочери. Сора-тян вновь вежливо поклонилась, её движения были плавными, словно дуновение ветра среди листьев. Сегодня она выглядела словно сама весна, окутанная сияющим шёлком. На ней было яркое кимоно фурисодэ небесно-голубого цвета, усеянное изысканными узорами цветущей сакуры и нежных пионов, которые словно оживали при движении. Тонкие ветви сакуры, переплетающиеся с крупными цветами, казались росписью самого весеннего ветра. Шёлк переливался на свету, словно утренний туман, струясь по её фигуре. Длинные рукава мягко скользили при каждом её движении, создавая ощущение лёгкости и грации. Белоснежный пояс оби золотисто-зелёного оттенка подчёркивал хрупкость стана Соры-тян и был завязан на спине аккуратным узлом, который казался настоящим произведением искусства. А, его свободные края, слегка подрагивали, подчёркивая её женственность. Её причёска, украшенная простой черепаховой шпилькой — канзаши с утончённым цветком сакуры и изысканными шпильками в форме лепестков, завершала образ, делая её похожей на юную богиню весны, только что сошедшую с японской гравюры. Маленькие детали — тонкие ленты обидзиме и декоративные нити — добавляли образу утончённости, как штрихи кисти художника на свитке. В руках она держала изящный веер, расписанный золотыми журавлями и лепестками цветов. Лицо юной Соры-тян, почти детски нежное, оставалось спокойным, но взгляд глубоких тёмных глаз выражал одновременно скромность и что-то неуловимо уверенное. Ли Ён невольно замер на мгновение, отметив, как утренняя тишина подчёркивает её красоту — словно сама природа вокруг замерла в ожидании их встречи. Ли Ён ответил таким же поклоном, его голос звучал спокойно и уважительно: — Благодарю за приглашение. Буду рад его принять. Однако внутри он не мог сдержать радости.  «Пятнадцать минут в обществе самой красивой девушки на свете — это ли не счастье? День начинается просто замечательно,» — пронеслось в его мыслях, и лёгкая улыбка на мгновение тронула уголки его губ. Утренний воздух был свеж и наполнен ароматом влажной листвы и цветущей алычи, а мягкий свет солнца пробивался сквозь кроны старых деревьев, отбрасывая причудливые узоры на белую гравийную дорожку. Они молча пересекли двор, где в пруду лениво плескались карпы кои, словно не замечая наступающего дня. Лёгкий ветерок приподнимал рукава кимоно Соры, и её образ казался невесомым, словно тень от сакуры в утреннем свете. — Простите, но к нам присоединится моя служанка — Сайо, — негромко произнесла Сора-тян, останавливаясь у тропинки, ведущей к главной части сада. Её голос звучал спокойно, но с ноткой сдержанной решимости, словно она хотела заранее устранить любые сомнения. Ли Ён на мгновение замер, его взгляд слегка потух, но он тут же овладел собой. В глубине души он надеялся на прогулку только вдвоём, но не подал виду, опуская этот момент с дипломатическим спокойствием. Из бокового выхода сада появилась красивая молодая девушка невысокого роста. Её движения были неспешными, но в них чувствовалась уверенность, которая сразу притягивала внимание. Ли Ён невольно задержал на ней взгляд, хотя сам не мог бы точно сказать, что именно его так заинтересовало. Её лицо словно излучало загадку. Большие глубокие глаза сероватого оттенка притягивали, будто в них скрывался секрет, известный только ей, но больше всего его внимание привлекли её волосы. На солнце они казались живыми: серебристые корни мягко мерцали, а чёрные пряди переливались, создавая и подчёркивая необъяснимую таинственность её облика. В её фигуре и движениях не было ничего броского, но сама её аура заставляла каждого, кто находился рядом, почувствовать, что перед ними человек необычный, будто сама природа вложила в неё что-то своё. Ли Ён перевёл свой взгляд на Сору-тян, чьё лицо оставалось спокойным, как поверхность зеркального озера, отражающего небо. Её достоинство не изменилось ни на миг. В тишине их окружали лишь пение птиц и шелест листвы, как будто сама природа, любопытная и невидимая, подслушивала их разговор. С другой стороны, что он ожидал? Что они вдвоём пойдут к резиденции Тадамасы? Такие прогулки — верный повод для ненужных слухов, особенно вокруг Соры-тян. Он бросил быстрый взгляд на Сайо, которая шла позади них с плавностью и спокойствием, будто сама была частью природы. Её волосы, чёрные с едва заметными серебристыми прядями, сверкали на солнце, напоминая утренний свет, пробивающийся сквозь листву. Конечно, она была здесь не случайно. Её присутствие означало не только защиту репутации девушки, но и ту загадочную уверенность, что Сайо излучала. Она будто напоминала, что каждая минута этого разговора — не случайный дар судьбы, а тщательно отмеренное мгновение, скрытое от чьего-то пристального взора.